В ответ на слова дочери Деймон лишь едко усмехается. Две крайности и впрямь. Принцип я тебя породил — я тебя и убью работал прекрасно во всех своих ипостасях. Но только не с драконами. Я твой огонь приручил, но от него же мне придёт погибель. Кому как не Таргариенам знать об этом. Иль не было в их роду отчаянных смельчаков, пытавших счастья в приручении диких драконов.
Мужчина протяжно вздохнул, устремив свой взгляд в ту же сторону, что и его дочь. Слова давались тяжела. Так, будто Деймон старательно пытался подобрать нужные. Но, к счастью у него не было нужды в притворстве перед Бейлой. С ней он мог просто постоять в тишине. Особенно теперь, когда одной лишь тональности вздоха было достаточно для того, чтобы передать тяжести души.
Теперь всё изменилось и так как прежде уже не будет. Беззаботных разговоров отца с дочерью о придворных нелепицах. Волнительных отцовских взглядов как ответ на абсурдные рассуждения о замужестве. Беспечной игры двух мечей, скрещённых в азартной дуэли двух поколений. Да, пожалуй, этого ему будет не хватать более всего. Того ощущения лёгкости и даже ребячливости, которые он ощущал упражняясь с дочерью во владении холодным оружием. Она определённо была его поводом для гордости, делала успехи. И, казалось бы, их в пору закрепить, отшлифовать до идеала. Но... обстоятельства уже не те. Взрасти он в Бейле воина от головы до пят — этому самому воину непременно придётся дать волю. А он этого не хотел. Не для своей дочери. Не для своей семьи в целом. И дело тут совершенно не в том, что искусство войны не для женщин — ведь он видал немало славных воительниц. Он просто не мог позволить себе потерять ещё кого-либо из своей семьи.

— Тебе есть куда податься. И я назвал тебе целых две причины сделать это. — он непривычно груб и даже холоден. Он понимает, к чему ведёт елейная подростковая речь. Бейла не хочет быть безучастной, но свою участность она видит вовсе не в утешении приёмной матери и родной сестры. Не слёзы лить в горе — а заставить рыдать врагов на смертном одре, добившись отмщения. Она с ним так похожа в своих душевных порывах и намерениях, но дать им выход Таргариен не позволит. Не здесь. Не сейчас. И ни когда-либо в ближайшем обозримом будущем...

Но дочь упрямо игнорирует отцовские слова. И даже выдвигает смелое предложение, которое заставляет Деймона широко распухнуть глаза, всё так же не сводя взгляда с тренирующихся рыцарей. Локти медленно отталкиваются от балкона и вот уже его руки крепко сжимают перила, значительно возвысив отца над дочерью. Он неторопко поворачивает голову в её сторону и Бейла может без труда разглядеть как заиграли желваки на бледных скулах. Злился ли он? Несомненно. От вопиющей дерзости, которую позволила себе дочь, осмелившись решить, что он действительно согласится втянуть её в подобную авантюру.

— Арракс тоже был молод и быстр, но эта старая седая сука, как ты выразилась... — в его глазах сверкнул непривычный для него укор за сквернословие, — откусила ему голову. — он медленно сглотнул, проглатывая удушающий ком, что образовался в его горле со словами дочери. Разящая строгость его голоса даже ему самому резала слух и король-консорт совершенно не хотел, чтобы Бейла запомнила его таким. Холодным, ворчливым и суровым.

Он медленно отстранился от перил и несколько раз крутнул запястьями, разминая обе руки. Хоть его взгляд устремился куда-то в сторону, его голос, более спокойный и даже мягкий, был обращён к юной воительнице, — Не стоит недооценивать Вхагар из-за её возраста и размеров. Пускай она и лишена той юркой прыти, что присуща Плясунье и Караксесу, — она закалена не одной сотней сражений. Она не просто дракон, которым можно помыкать как вздумается всаднику.
Сделав шаг в сторону, мужчина обогнул дочь со стороны и двинулся дальше по коридору. Но после нескольких шагов, он остановился и чуть повернув голову к плечу, бросил:
— Полетаем?